- Хорошо бьёшься, Вадим. – искренне похвалил меня рыцарь перед тем, как говорить по делу, - Маршал полагал, что высадка будет более удачной и куда более скрытной.

- Какой идиот должность маршала занимает?! Выпороть бы его для начала, а потом вздёрнуть! Неужели кто-то из ваших вправду думал, что я побережье охранять не будем.

- Буду честен, Вадим. Высадку мы планировали долго, но до сих пор до конца не были уверены, что всё получится. Действовать начали впопыхах, когда узнали, что ты в Рюгленде объявился и очередного Ландсьера зарезал. Когда же ты с рюглендцами двинулся в Ратиборск, то окончательно уверовали, что царь тебя в лепёшку размажет, но ты оказался более вёртким.

- А чего это ты так разговорился, Вард? – спросил рыцаря Сезар, пронзительно посмотрев в его глаза, - Мы же для тебя вроде как враги, а общаешься, словно со старыми друзьями.

- Вы мне не большие враги, чем вся церковная верхушка. – устало ответил рыцарь бородачу.

- Давай тогда подробнее, дружище. – присел я рядом с воином на ещё один стул, заинтересовавшись его словами.

- Мы из добрых братьев-рыцарей превратились в обычных бандитов. Если мы раньше воевали за истинную веру, но сейчас мы не больше, чем каратели. Одно дело воевать с язычниками, прости, Сезар, а другое жечь дома несогласных, грабить караваны и бить беззащитных земледельцев. К тому же, приказы стали откровенно глупыми. Посадили, черти бы его побрали, дворянина молодого, а теперь потери глупые несём. Вы много моих парней побили?

- Двадцать пленных, если вместе с тобой. считать Часть серьёзно ранена, но остальных, уж извини, подобрать не успели. – ответил заместо меня ответил бородач, - Казнит их мы не собираемся, так что можешь не волноваться. Позже решим, что с вами вообще делать.

- Спасибо.

- Говоришь, что командуют высадкой идиот какой-то? Неужто совсем глупец?

- Да. Если быть честным, то нас сюда как смертников отправили. Всех, кто не согласен с проводимыми Церковью действиями. Дескать, если получится у нас что-то, то хорошо, а если нет, то и жалко никому не будет.

- Как-то слишком дорого выходит. – усомнился я, - На какую другую бы вас войну отправили, да и вопрос бы не было.

- Слишком много глаз и может недовольство среди армии начаться. А кто здесь за нами смотреть будет? Дешевле пять тысяч несогласных сюда отправить, чем потом долгие чистки во всей остальной армии проводить.

- Если предложу сдаться, то каков ответ будет? Я в Вольгороде любым здравомыслящим буду рад.

- Сомневаюсь, что сработает это у тебя, Вадим. Многие тебя знают, и то, что ты командир справедливый не тайна, но пленение ни в чести.

- Значит, придётся сражаться по старинке.

Глава 12

Церковники, как и сказал Вард, сдаваться определённо не собирались. Они построились в боевые порядки, и я наконец мог лицезреть, насколько же изменилась военная тактика с момента введения массового применения огнестрельного оружия в армиях. В сущности, пять тысяч человек – цифра не очень большая, ведь по меркам испанцев это было всего лишь две неполные терции. Испанцев упомянул я далеко не зря. Не знаю кто был маршалом Церкви, но его уму стоило похлопать. Он практически полностью скопировал стиль войны этих самых испанцев с их прорывной терцией, пусть и допустил некоторые изменения в численности подразделения. Церковники, не смотря на все свои производственные мощности множества цехов, не могли обеспечить ту же численность стрелковых подразделений, которые были у испанцев.

Как же строились гордые сыны Иберии в моём мире? Терция была воистину прорывным строем, эффективность которого оценили по всей Европе. Далеко не зря терция почти полтора века страшила всю Европу, даже несмотря на то, что лишь пятая часть терций происходила их самых испанцев. Терция сражалась огромным квадратом. Внутренность большого квадрата состояла из примерно двух тысяч человек, большая часть которых была пикинёрами, а уже их поддерживали латные мечники. По углам этого квадрата располагались квадраты меньшего, которые состояли из аркебузиров. Такое построение позволяло воевать в любую сторону и вместе с тем организовывать практически беспрерывный огненный вал из залпов аркебузиров, которые в случае атаки кавалерии могли уйти под защиту пикинёров. На почтительном расстоянии, метров этак в двести, от терции церковников по обеим сторонам стояло по триста тяжёлых конников. Всё это дело поддерживала лёгкая артиллерия, которую смогли подвезти на континент церковники. Мощь противника была воистину невероятной и стоило учитывать, что пред нашим строем стояли далеко не новобранцы, а воины, умудрённые множеством битв, единственной целью которых сегодня была победа с последующим захватом только недавно получившей независимость колонии. Страшно было представить, что будет с сурами, если падут стены Вольгорода, ведь каждый из них верил в пантеон богов, а значит для церковников каждый из них никто иной, как грязный язычник, недостойный дальше топотать эту бренную землю. А уж о лагриканцах говорить и вовсе не стоит, ведь им только и останется, что уходить в партизанскую борьбу и устраивать церковникам этакий местный речной Вьетнам.

- Многовато их, Вадим. – заявил Вирт.

Я посмотрел на ларингийца, которому в этой битву будет отдана далеко не самая главная роль. Всё-таки, ударной конницы в моём войске было не столь много, а рейтары пока в битву лезть не стоит, поскольку их просто нашпигуют пулями аркебузиры, которым будет определённо плевать даже на крепкие кирасы конных стрелков. Впрочем, их время должно будет прийти, пусть и чуть позже.

- Ага. Но что нам остаётся? Расклад далеко не самый худший, так что победим.

- Может хоть поговорим для начала с ними? Сомневаюсь, что Вард врёт, а раз командует ими аристократ, то переговоры перед боем – признак чести.

- Вот это уже хорошее предложение.

Я запрыгнул на спину своего коня, дождался пока это же действие совершит Вирт с Фабрисом, после чего направились навстречу развернувшемуся войску церковников. Бойцы были готовы прямо сейчас направиться в атаку, но и вправду стоило вести переговоры. Сомневаюсь, что битва будет «доброй», ведь нам просто бессмысленно брать пленников в таком большой количестве ввиду того, что их очень навряд ли выкупят, а для церковников мы были еретиками и язычниками.

Я седлу коня я приторочил своё знамя. Если бы я держал его в руках, то это было бы знаком моих недобрых намерений, но сейчас я давал время на подготовку своих людей, дабы они морально приготовились к предстоящем мясорубке. Навстречу к нам тоже двинулась точно такая же тройка всадников, снаряжённых по самому последнему слову войны этого мира.

- Кто из вас командир? – без приветствия сразу спросил я, взглядами выискивая полководца противников.

- Я. Представься, язычник! – нарочито высокомерным тоном выкрикнул центральный всадник, поднявший своё забрало для лучшего обзора.

Я посмотрел в его открывшееся лицо. Даже с поднятым забралом я видел лишь глаза и лоб, но даже так стало понятно, что ему никак не больше двадцати лет. Для средневековья возраст был нормальным, но даже так командующий церковников был сильно мал. На столь тяжёлую операцию было бы намного лучше отправить куда более опытного командующего. С другой стороны, при этом юноше наверняка были более уважаемые военачальники, которые, скорее всего, и давали важные советы аристократу.

- Меня зовут Вадим Вольгородский! – представился я, небрежно кивнув в знак приветствия, - Кто командир войска, пришедшего завоевать мои земли?!

- Я Рабьон де Шеваль. Волею Высоких Предков мне дарована честь управлять святым войском. Мы пришли сюда, дабы покарать язычников и привести их к свету истинных Предков!

Странно… Я не разу не слышал о ларингийском роде «де Шеваль». Когда я ещё был близок к ныне почившему последнему королю из династии Солобец, то знал многие важные семьи Ларингии и среди них не было де Шеваль. Даже мои связи в Ларингии не разу мне не сообщали о возвышении такого рода. Кто же тогда этот Рабьон? Сын банкира или торговца, купившего себе титул за звонкую монету? А может быть, что из рода мелких аристократов, которые возвысились за счёт содействия постоянно усилившейся в Ларингии Церкви? Хотя, раз уж сюда его отправили, то он точно не самый лучший из командиров.